Шкатулка стихов. Ноябрь 2012 г. Лев Лосев и Владимир Лифшиц

Книгу Льва Лосева  "Солженицын и Бродский как соседи" я купила  два года назад и тогда же бегло прочитала. Высокое литературоведение. Автор - поэт , эссеист, литературный критик. Эмигрант третьей волны, преподававший курсы русской литературы в Мичиганском и Дартмурском университетах Америки. Коды и имена русской культуры от Достоевского до Евгения Рейна. В книге, к моему удовольствию, много стихов: стихи самого Льва Лосева, предваряющие большинство глав книги. Их тема - творцы русской  и советской культуры - Пушкин, Достоевский, Довлатов и другие. Очень много места уделено анализу поэзии Бродского. Лосев - автор первой научной биографии лауреата Нобелевской премии. И , конечно, цитаты из Ахматовой, Цветаевой и других.

Но не это, само по себе достойное пристального внимания, привлекло меня при повторном прочтении  этой книги. В нескольких главах приведены сведения об отце поэта - ленинградском поэте Владимире Лифшице. Фронтовик, прошедший  войну от звонка до звонка на Ленинградском и Третьем  Украинском фронтах, поразил высоким владением техники стиха и неожиданными поворотами литературной судьбы. Автор Патриотических военных стихов , предмет оголтелой травли вместе с другим Ленинградским поэтом Вадимом Шефнером в период " борьбы с космополитизмом" 1947-1953 гг. Мистификатор, давший жизнь придуманному им английскому поэту Джеймсу Клиффорду, стихи которого он якобы переводил. И кукловод, стоявший за персонажем  Литературной газеты Евгением Сазоновым - писателем " душеведом и душелюбом" времен Брежневского застоя, устами которого советская интеллигенция высказывала свое отчаяние и понимание приближения неизбежного конца безвременья, о котором его сын Лев Лосев напишет:( Что делать - дурная эпоха./В почете палач и пройдоха/. Хорошего- только война. Что делать, такая эпоха/ досталась, дурная эпоха/. Другая пока не видна."

    Ну а в свою шкатулку я поместила стихотворение Владимира Лифшица, написанное в 1943 г., " Царскосельская статуя". Оно посвящено эпизоду, когда поэт вместе с другими бойцами отступающей из Пушкина Красной армии закапывают саперными лопатами в землю статую скульптора Соколова, чтобы сохранить ее для потомков. Этой статуе Пушкин посвятил строки " Урну с водой уронив, об утес  ее дева разбила." эту строку Лифшиц продолжает тем же, что и Пушкин стихотворным размером: косоприцельным огнем бил из дворца пулемет/. Мы, отступая последними, в пушкинском парке/  Деву под звяканье пуль, в землю успели зарыть/.

     Шедевр и по форме и по содержанию.

Пятый день войны на Юге Израиля

Мне сегодня очень понравилось выступление одной женщины из киббуца Нир  хаАм по радио. Она сказала, что она не видит Облачный Столп как только военную операцию. - Это война , - сказала женщина.  Мы воюем за наш дом ( национальный)". Я с ней полностью согласна. Сегодня Ашкелон, в котором я живу, был обстрелян девять раз, а день еще не закончился. Это столько же, сколько было в первые дня войны. Только это уже были не отдельные ракеты, а целые барражи  по несколько одновременно, а на соседний Ашдод аж из десятка ракет. Установки Стального  шлема отбивают эту невиданную агрессию, которой подвергаются десятки городов и поселков Израиля. Дай Б-г силы нашим войскам и мудрости нашему руководству с честью  выйти из этого очередного испытания. А то что у нас крепкий тыл и очень стойкие люди, находящиеся на передовой вместе с семьями, пожилыми членами семей - не мне об этом рассказывать. Все это видно  и слышно в средствах массовой информации. Это наш израильский геном.
Мне сегодня между обстрелами пришлось работать из дома вместе с моими помощницами из канцелярии в Кнессете. По просьбам людей я написала письма министру  Службы тыла Ави Дихтеру, с просьбой открыть убежища в ряде городов Центра страны, на которых в  последние дни начались атаки в надежде ударить по наиболее густо населенным кварталам больших городов Тель-Авивской метрополии. Пришлось также написать головотяпам из министерства Соцобеспечения и  Здравоохранения, которые не додумались ( недоперли)  эвакуировать лежачих больных из домов, в которых нет собственных убежищ в квартирах. А ведь  во время Второй Ливанской войны я и мои партнеры из общественных организаций добились эвакуации. из Кириат- Шмоны и других городов Севера страны. По многочисленным просьбам я также обратилась к Генеральному директоры 9  канала Леониду Блехману  рассмотреть возможность пустить бегущей строкой информацию о том, какие города и поселки подвергаются  ракетным обстрелам. так как это делают  на радио и на израильском телевидении.
     Терпения нам всем, мужества и Победы!

"Ло наалаим вэ-ло батих!" Эксперт ФБР поставил двойку своему израильскому ученику – эксперту в деле Задорова.

Депутат Солодкина занимается делом Задорова с декабря 2006 года по просьбе его семьи и движения "За презумпцию невиновности". Она несколько раз присутствовала на судебных заседаниях, в том числе и на вынесении приговора, неоднократно обращалась к министрам юстиции и внутренних дел, к председателю Верховного суда, к Госпрокурору и к юридическому советнику правительства. В своих обращениях она представляла факты, указывающие на крайне безграмотное проведение следствия.

Полиция проигнорировала многочисленные улики с места преступления, включая, волосы, зажатые в руке погибшей девочки, не принадлежащие ни ей, ни Задорову. Среди десятков отпечатков пальцев и следов ДНК, собранных на месте преступления, нет ни одного, который принадлежал бы Задорову. Тот факт, что убийца левша, а Задоров – правша не был принят во внимание. Обвинение основывалось на признании Задорова, сделанном под огромным психологическим давлением. Следователи лгали подследственному, утверждая, что против него имеются неопровержимые физические улики, которых не было, а также скрыли наличие алиби. Следственный эксперимент был срежиссирован и проведён с грубейшими нарушениями. Для получения признания полиция воспользовалась услугами «подсадной утки», русскоязычного заключённого, регулярно получающего за свои услуги деньги и различные послабления.

Единственная физическая улика, представленная суду – след на джинсах убитой девочки, который по утверждению израильского эксперта является следом ботинка Задорова. Независимый английский эксперт, приглашённый защитой, заявил, что этот след - не след обуви вообще, и не может быть однозначно определён как отпечаток обуви Задорова. Но суд предпочёл поверить полицейскому эксперту, поскольку стаж его работы на 3 года больше, чем стаж английского эксперта.

Во время следствия, в ходе суда и после вынесения приговора депутат Солодкина неоднократно требовала отстранения от работы следственной группы и прокурора, которые вели это дело. Она указывала, что их предвзятость может привести к ошибочному приговору, к осуждению невиновного, и к тому, что подлинные убийцы Таир Рада уйдут от ответственности. Во время личной встречи с Мариной Солодкиной в мае 2007 года тогдашний министр юстиции профессор Даниэль Фридман согласился с ней, что следствие было проведено непрофессионально.

Но её аргументы не были приняты во внимание, и в сентябре 2010 года суд признал Романа Задорова виновным и приговорил его к пожизненному заключению.

Для подготовки апелляции в Верховный суд семья Задорова прибегла к услугам  государственного адвоката, который обратился с просьбой о проведении независимой экспертизы к самому авторитетному в мире эксперту-криминалисту, у которого стажировался наш доморощенный полицейский эксперт. Ведущий эксперт ФБР дал заключение, совпадающее с выводами английского эксперта: невозможно утверждать, что след на джинсах погибшей – это отпечаток обуви Задорова. Более того, невозможно утверждать, что это вообще отпечаток обуви.

Депутат Солодкина надеется, что Верховный суд примет заключение эксперта ФБР и вынесет справедливое решение по делу Задорова.

Шкатулка стихов. Ноябрь . Мандельштам .

Прочитала необыкновенную книгу: Шатры страха. Разговоры о Мандельштаме. Авторы Наум Вайман и Матвей Рувин  М., Аграф, 2011- 640 страниц.

Это том переписки двух авторов евреев- одного из Израиля- второго из России за 2004-2006 гг. Биографическая справка не приложена, но из переписки чувствуется- это знатоки поэзии, до сумасшествия влюбленные в Серебряный век и знающие его не просто досконально, а как духовную книгу с  сопутствующими легендами, мифами, анекдотами, нотами умолчания и очень личным отношением к русским поэтам .

     В центре сюжета стоит стихотворение Мандельштама " Сохрани мою речь за привкус несчастья и дыма/ За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда/. Авторы вновь и вновь, пытаясь понять к кому обращено стихотворение, и каков его историко- политический смысл.  В книге  практически переворачивается и исследуется все  творчество Мандельштама. Так интересно, что можно читать с любого места, с середины, конца и начала. Я люблю непонятные стихи Мандельштама без объяснений. Поэты, особенно русские , очень многозначны, и  рассказы современников и научные трактовки, как правило, еще более спорны, чем авторский текст. Но увидеть в одной книге Батюшкова, Анненского, Блока, Пастернака, Цветаеву и многих других - несказанное удовольствие. Еще большее удовльствие читать вкрапления современных израильских событий в контекст культуры Серебряного века.  И  они не выглядят искусственными. Вопрос, почему Мандельштам так устро чувстовал свое  еврейское отчуждение и неслиянность с советским обществом 20-30х гг.,  для меня не был таким интересным. Он принял крещение до революции, чтобы поступить в Петербургский Университет без квоты на евреев. По нашему закону о Возвращении этот добровольный акт перечеркивал еврейство, как и крещение Маркса, Пастернака и других.

В моих  тетрадях стихов выписано за музыкальность одно раннее ( 1911 г.) стихотворение: которое не устаю перечитывать:

Скудный луч холодной мерою/ Сеет свет в сыром лесу/ я печаль, как птицу серую/ В сердце медленно несу./

 А объяснением личных особенносте и поведения Мандельштама могут быть строки  Арсения Тарковского из стихотворения "Поэт", посвященного запрещенному в советские годы Мандельштаму: Говорили, что в обличье/  У поэта нечно птичье/  И египетское есть/ Было нищее величье/ И задерганная честь."